Умер Сергей Владиленович Троицкий
Содержание материала
3 мая нынешнего года на 65-ом году жизни скончался Сергей Владиленович Троицкий. Умер он в Златоруновской больнице, на юге Красноярского края, где он проживал (Ужур) последние три года.
Сергей Троицкий, уроженец Ленинграда, сын Владилена Троицкого, автора исторической книги «Хатанга».
Получив профессии полярного гидрографа, он всю последующую жизнь посвятил Крайнему Северу. Наряду со служебными обязанностями, Сергей Владиленович, как и его отец, посвящал все свободное время истории освоения Арктики, в частности, Таймыра. Провел большую исследовательскую работу, участвовал в экспедициях, хорошо знал исторические вехи, таймырские артефакты.
Многие хатангчане помнят этого высокого седого с запоминающейся внешностью мужчину, умного, доброго человека, интересного собеседника.
Выражаем соболезнования родным, близким и друзьям Сергея Троицкого.
_______________________________
Еще в 2008 году мы с Сергеем Троицким произвели обмен фотоматериалом. Мне удалось отыскать эти файлы, среди которых нашел "ПАМЯТНИК ВЕЧНОЙ ЛЮБВИ" - очерк из жизни Троицкого.
Материал очень интересный, публикуем его здесь и сейчас в память о Сергее Владиленовиче:
П А М Я Т Н И К В Е Ч Н О Й Л Ю Б В И
Давно уже, в эту пору ( 9 августа 1951 г. появилась на Диксоне ты – ( Татьяна ). Осыпали Южную гору желтые цветы.
На Диксон привезен из Ленинграда в 1954 году, два года мне всего было. Отец стал работать в Диксонской гидробазе инженером – гидрографом, а мать в ту пору занималась в основном тем, что меня выращивала. Отец дружил с гидрографом Ремом Бокаревым . Настоящая его фамилия была Бекендорфф, он в Певеке женился на разведеной - дочери крупного начальника Дальстроя и взял ее фамилию. Рассказывал отцу, что в Певеке его будущую жену проиграли в карты заключенные.
В ту пору Чукотка вобрала в себя после войны множество Бендеровцев, Украинских полицаев и оставшихся в живых Власовцев. А она была замужем за молодым офицером – охранником. Папочка – ( из НКВД ) быстро ее развел и хотел отправить куда-нибудь подальше, чтобы спасти. Но тут начальник партии гидрографической, по национальности немец Бекендорфф предложил руку и свое сердце.
Так начальник выдал свою дочь, т.е. породнился с немцами, лютыми врагами русского и еврейского народов. Может быть двигало им и понимание того, что лучше иметь внуков от немца, чем от бездарного русского пьяницы – конвоира.
Чтобы спасти несчастную, Бекендорфф женился на ней и переехал на Диксон году в 1949. Вместе с моим отцом они потом настроили в бухте девиационных створов и подрабатывали на уничтожении девиации магнитных компасов морским судам. Вместе весной ходили на охоту к речке Чертовой, в 5 километрах от Диксона к востоку. Бекендорфф – Бокарев там , где никто не слышал, рассказывал о Чукотских ужасах уничтожения тысяч людей и о « боровах » , как он обзывал Сталинских соколов. Рассказал и о том, как он поднимался на мыс Сердце - Камень, словно Христос на гору, чтобы отнаблюдать теодолитом знак, а в него целился из карабина чукча, которым был дан указ отстреливать всех подозрительных людей, идущих без конвоя.
Спасла Бекендорффа кокарда на фуражке. Чукча поднялся из-за камней и спросил : « Ты хто ?» - Я начальник партии ! -- А.А.А. Я знаю начальник партия ! Но это он уже выдал после того, как показалась голова записатора. Сидя на стометровой высоте родоначальник серии Чукотских анекдотов высматривал русских одиночек и охотился на них с братом.
Не заметил, как под мысом встало на якорь вплотную к берегу гидросудно ( « Донец» ? ) брать из ручья воду и мыть команду под предлогом необходимости проведения геодезических работ.
Потом чукча с братом дружелюбно пригласили Бекендорффа в чум и там вытащили из мешка, чтобы показать, чем кончаются на горах Чукотки геодезические наблюдения, пару отрубленных человеческих голов. А их можно было обменять на крупу, водку, масло, патроны в Уэлене. Чукча попросил подержать в руках фуражку, примерил ее и похвалил кокарду : «Какой якорь хороший ! Если бы ты был без фуражка, я бы тебя стрелял ! ».
Уже при Брежневе, мой отец рассказал эту историю корреспонденту газеты « Водный Транспорт » Книпперу, дальнему родственнику жены русского писателя Чехова. ( Чехова отец мог читать без устали, особенно ему нравились письма к жене.)
Книпперу со своими собратьями по перу вскоре удалось насочинять целую серию анекдотов про чукчей, самый популярный из которых про « Начальника партии », прототипом которого и были две вытащенные из мешка головы и сам Бекендорфф.
«Ты хто?» - спрашивает чукча, подкараулив на берегу Чукотского моря начальника геологической партии. – Хто, хто… дед Пехто. Я начальник партии !
- ПУХ ! Чукча дергает затвор, выбрасывая стреляную гильзу . Говорит : « Я знаю начальник партия ! ». ( т.е. он знает по портретам товарища Сталина )
У Диксона в 1957 году о вождях уже можно было размышлять на охоте.
И вот, пока друзья сидели на Чертовой речке в снежном скрадке на пару ругая
« Боровов», налетели на профиля гуси. ПУХ! ПАХ! Оба одновременно выстрелили дуплетами и один гусь свалился с неба. Разделили его, разрезав по хребту, как краюху хлеба. Дружили отцы, дружили и их дети.
Я дружил с Володей Бокаревым, сыном Бекендорффа. Поначалу от дома далеко не уходили, но потом стали бегать на Южную гору и скатываться с нее на санках .
Там и нос я себе о санки сломал . Летом 1957 года нас потянуло к морю.
Играли уже у могилы норвежского моряка Тессема. В то время памятника еще не было, стоял крест с табличкой « Tessem». К востоку от креста можно было спустится вниз между камней, а к югу шел наклонный, как нож рубанка, полированный склон, врезавшийся в море. Володя побежал по камням к морю, а я за ним. От креста нужно было подняться при этом несколько выше и обойти полированную еще ледником наклонную поверхность скалы. Поскольку я не сообразил, что друг обошел опасность и уже спустился ниже, побежал по полированной скале напрямик и подскользнулся.
В следующее мгновение уже катился по скале, тормозя руками и попой к бурунам накатывающихся внизу волн. Хотя мне было почти пять лет, ясно представилось то, что произойдет через несколько секунд - как на санках разгонюсь и влечу в волну, а глубина там большая. Скорость начала быстро нарастать и, как помню, пытаясь затормозить я даже не мог поцарапать о неровности ладоней - настолько скала была отполированной. И вдруг, впереди увидел, что быстро приближаюсь к кочке из которой росли желтые цветы.
Сжав ноги вместе начал руками рулить, как привык на фанерках и вот ощутил сильный толчок в правую ногу. Несколько секунд от страха не мог понять, что остановился.
Как кочка полярных маков, выросшая из трещины на скале смогла сдержать удар ногой на скорости до сих пор не верится, видимо там было несколько крупных корней, уходящих в глубь . Володя Бокарев ко мне подбежал, но не мог до меня дотянуться. Внизу, метрах в десяти, на солнце играли волны. Справа, в метре примерно, полированную поверхность покрывал желтоватый каменистый грунт.
И вот я совершил первый рискованный шаг - подтянул к себе левую ногу, а затем снял правую с кочки, немного проехал вниз, но теперь упирался в кочку левой ногой и маки выдержали ! Каблуком правой ноги уперся о трещину, затем снял с кочки левую ногу и переполз, упираясь каблуками о трещину, по скале вправо. Тут меня друг вытащил за руку с полированной скалы на землю, где росли лохматые желтые цветы, незабудки и трава на кочках вокруг камней. Володя мне сказал, что побежал за большой мухой, которая ела цветок и полетела, а он хотел ее поймать. Это был шмель.
Спустя много лет смотрю на городскую молодежь, и вспоминаю, как съезжал по скале в море. Меня спасли полярные маки, а их сгубили « в раю » наркотики получаемые из мака и конопли. ( По сравнению с Диксоном и климат Санкт – Петербурга, Туруханска, Красноярска покажется « Райским ».)
В 1957 году я с матерью был отправлен в Мурманск на судне
« Кооперация », ( немецкий паровик, поставленный по репарации ) а оттуда на паровозе в Ленинград.
Отец в этот год или в 1958 г. работал в шхерах Минина и побывал на острове Попова- Чухчина. Работали на небольшом катере, которых понастроено было много и этот тип называли « Красноярцем » или « Побежимцем ». Штук 8 таких катеров до сих пор сохранились на берегу у Нордвика.
До этого в Диксонской гидробазе был деревянный катер «Петушок » с японским болиндером фирмы « Ямомото», который по рассказам знаменитого механика Казанцева трудно очень было завести, но работал он потом безотказно.
В 30 –х годах гидрографическое судно обнаружило в шхерах на пляже острова рукописи Русанова, две матросские книжки на имя Попова и Чухчина, нож, патроны. Капитан приказал все это сложить в ящик и поставить в трюм. Во время шторма нож и патроны превратили высохшую бумагу в мелкую крошку.
Тессем и Кнудсен письмо оставленное на м. Вильда
Так погибла рукопись, где скорее всего упомянуто было место зимовки « Геркулеса». Русанов устроил свадебное путешествие на зверобойном парусно - моторном куттере, пошел на зимовку при толщине борта в 5 см. Капитан Кучин как бы ушел в вечность от своей любви- норвежской невесты - маленькой Аслауг. Он поверил в примету - аналогию. Что если его учитель - Великий Амундсен угнал от кредиторов « Йоа » и прошел северо- западным проходом, то почему он с Русановым не пройдется по трассе СМП угнав « Геркулес»? Надеялся, что в случае чего проскочат в Енисей ?
Тессем же наоборот сбежал от Амундсена вместе с Кнутсеном от мыса Челюскин, в полярную ночь с судна « Мод». В матросском кубрике наверняка Тессем, который был старше Кнутсена, донимал того подколками : « Вот мы и зазимовали, а потом еще два года будем зимовать, ты знаешь, что за это время с твоей невестой сделают ?» И побежали к Диксону за тысячу верст на лыжах на верную смерть.
Кнудсен, умирая, передал свое обручальное кольцо Тессему, тот привязал его на шпагате к поясу, но не донес до полярной станции 5 км.
В 1957 или 1958 году отец на пляже острова Попова- Чухчина нашел остатки от экспедиции Русанова – фотоаппарат « Кодак » и золотую запонку от рубашки, которая принадлежала по его мнению самому Русанову. Найденные на острове патроны от норвежской винтовки (скорее всего Краг –Иёргенсон ) еще стреляли, хотя побывали в воде. Здесь ли утонула невеста Русанова - Жульетта ?
Несколько патронов обмотали изолентой и засовывали в карабин Мосинский - они выстрелили, хотя были и меньшего калибра и все сырые.
Недалеко от места находок был найден « шалаш » сооруженный из положенных на высокий камень бревен. Но находок сделать у него не удалось. От камня открывался вид на загадочное озеро, поражавшее своей гладью посередине острова. Отец назвал его «озеро Жульетты Жан » питая надежду, что Жульетте удалось еще выжить и его созерцать, сидя в « шалаше » вместе с Русановым и Кучиным.
В шхерах Минина временная база промерной партии отца была на одном из островов ( о. Колосовых?) Продовольственный склад размещался в палатке.
И повадился туда жирведь. Нерпичьи сердца и жир с печенкой сердцееду наскучили, а тут учуял он сгущенку сквозь жесть. Ящики с тушенкой все разметал, даже не попробовав, а банки со сгущенным молоком превращал в лепешки, высасывая содержимое. Ориентировался зверь по наклейкам, которые на сгущенке были, а на тушенке нет. Через три дня, когда сгущенка из живота ушла, жирведь как наркотик стал искать новую порцию. – Спим мы с Бокаревым в палатке, вдруг мишка-медведь голову через дверь просунул и смотрит на нас. Я сразу за карабин, раз затвор передернул.. а Бокарев мне: « Да подожди, не стреляй, дай сфотографировать !»
- Я держу карабин наизготовку лежим на раскладушках, а Бокарев поставил вечную выдержку ФЭДом щелк, щелк. А медведь наглый, вместо того, чтоб бежать, на эти щелчки пошел, я БАХ! Ему прямо в шею, как меня один зимовщик с «Убойной» учил. Голова медведя на полу палатки лежит , а Бокарев смотрит – забыл крышку с объектива снять. - Когда с него шкуру содрали - глядим как человек - великан спит, а на руках белые перчатки с когтями, а на голове медвежья маска.
- Бокарев мне говорит : « Этот подлец хотел нас с тобой вместо сгущенки сожрать, я ФЭДом щелкаю, думаю догадается, а он обрадовался, что это карабин осечки дает!»
Другой жирведь донимал зимовщика, « замочили» « по просьбе трудящихся » в воде. Стреляли из ружья, мишка в море отмахивался лапами от дроби, пока не засадили в него жекан, а затем, затащив на катер и оседлав, фотографировались.
Был еще такой случай в шхерах с морским зайцем – лахтаком, который чуть не утопил отца на душегубке ( лодке, сделанной из жести ).
Спустили лодку с капа катера, он поехал на ней к берегу. Лахтак тут как тут. Начал с лодкой играть, поднырнет и снизу бьет головой, переворачивает.
Отец пугал его, бил веслами по воде, а сам в это время подгребал к берегу.
С берега он его камнями забросал и заяц уплыл. Отец вернулся на катер, и взял карабин, караулил. Пока на берегу что-то делали, заяц приплыл опять и начал « выкаблучиваться» - высовывался до пояса, потом артистически нырял, почти полностью выпрыгивая из моря. Отец его пристрелил прямо с катера и через дня четыре зайца выбросило волной на берег, его зимовщик забрал собак кормить.
Году в 1958 на Диксоне осенью в ноябре отец мне как то говорит : « Сережа, одевайся теплее, пошли мишек – медведей смотреть !» Идем вверх на гору, туда, где была котельная и рядом одноэтажный дом, где зимовщик с Убойной жил. Вывел он из сарая пару маленьких пушистых медвежат, загнав собак в дом.
Помню, как они громко и неприятно орали, прямо как маленькие дети и лезли со мной играть. Один из них кусал меня за валенок, а потом и за колено схватил.
Зимовщик дал кусок хлеба, намазанного сгущенкой, и я кормил медвежат из рук. А потом зашли в дом и мне показывали собаку, похожую больше на овчарку, чем на ездовую. Зимовщик перевернул ее на спину, развел задние лапы и показал грубый шов на животе, который собака заскулив, тут же начала лизать. Оказалось, она «Дядю» спасла . На зимовке, рядом с которой впадает в море золотоносная река Убойная, произошла такая медвежье – людская трагедия.
Забрехали вдруг у дома собаки. А накануне они дрались из-за сучки и охотник шел их как бы успокоить дрыном, оставил карабин в сенях на гвозде. Только вышел, а сзади медведица, отрезала ему путь к отступлению, как они, беляки нерпам путь к лунке перекрывают и играют с ними « в кошки – мышки», « беседуя » с жертвой. Зимовщик заорал так, будто когти жирведя уже снимают с него скальп, собаки бросились к медведице и задержали ее на несколько секунд. Зимовщик забежал за угол дома, махом руки разбил стекло, выдернул раму, запрыгнул на подоконник, вторую раму выдавил спиной и бросился к карабину. Медведица шла за ним следом отмахиваясь лапами от собак.
Застрелил ее прямо из сеней. Вышел и смотрит- его вожак ползет, а по снегу рядом кишки тащатся из живота. Зимовщик тщательно протер руки снегом, сложил, как смог кишки обратно в живот. Занес вожака домой, перевернул стол кверху ножками и, привязав к ним собачьи лапы, стал зашивать рану суровой ниткой, которой валенки обычно подшивал. Нитку и иголку промазал йодом. Перебинтовал собаке живот, пошел обдирать медведицу. И вдруг видит – у нее из груди молоко сочится ! Взяв карабин и мешок, пошел он по ее следам и нашел между торосами двух маленьких медвежат. Загнал их в мешок и принес домой. В желудке их матери оказалось несколько кусков нерпичьей шкуры.
Весной следующего года ходили к зимовщику на Пос, два километра от Диксона и я видел, что один из медвежат подрос, был размером с небольшую собаку, а другого медвежонка загрызли псы. Отец узнал потом, что выживший медвежонок оказался медведицей. Убежала она на припай к острову Медвежий. Она это была или нет, но с острова видели большого жирведя с маленьким медвежонком рядом.
Я своим детям « Ульяновским» - Саше и Наташе сам сочинял, как царица Шехеризада 1001 ночь бесконечный сериал сказок «Про папу Пашу и дочурку Нерпашу» как сбежав от людей нашла маленькая медведица своего папу и он учил ловить ее « тётю нэрпу» в окружении песцов,сов,моржа, горностая, зайца- лахтака .
Из Ленинграда наша семья вернулись обратно на Диксон в 1958 году на только что построенном в Финляндии гидрографическом судне « Створ » из Архангельска.
У мыса Канин нос попали в осенний сентябрьский ураган который свирепствовал, пока не дошли до Новой земли. Помню, как меня с матерью из носовой каюты экспедиции переносили в каюту лазарета, которая находилась посередине судна.
Отец рассказывал потом, что во время этого перехода не тошнило якобы только капитана Марышева. Около острова Белый шли во льду, что было заснято на кинокамеру, а у Диксона море еще не замерзло, когда туда пришли на экспериментальную зимовку в конце сентября. « Створ» сходить успел еще на остров Медвежий, а потом уже судно встало в лед. На Диксоне отцу дали комнату в квартире, где рядом жили Бокаревы и начальник Диксонской гидробазы Аллеев Николай Максимович со своей семьей, семья Ерохиных.
В феврале 1959 года отец возглавил санно-тракторный рейс Диксон – Челюскин на тракторе С-80. Собачьей упряжке он сконструировал катух на небольших санях, где у каждой собаки была отдельная « каюта » чтобы не дрались во время переезда.
К новому полевому балку, на котором красовалась надпись – «Диксон – Челюскин 1000 км » был приделан туалет, что вызвало много насмешек от старых полевиков, привыкших справлять нужду на ветру за санями. Экспедиция состояла из 38 человек, но какие это были люди ! Таких сейчас уже нет и больше скорее всего и не будет! Астронома - геодезиста Шульмана, решавшего Патенотку за 15 -20 минут потом забрали в Новосибирскую академию наук, где он крутил еще долго арифмометр « Феликс» . Занимался уже не астрономией и геодезией, а расчетами , связанными с созданием водородной бомбы. Механик Василий Казанцев во время этого рейса, глядя как мучаются рабочие, сверля лед воротком, сказал знаменитую фразу : «Дрель давно изобретена !» Вскоре была создана знаменитая «Машинка Казанцева » позволяющая сверлить двухметровый лет за три минуты, чтобы лотом измерять глубины.
В 1988 году мне пришла идея использовать машинку Казанцева для сверления бревен, заменив ледобур на сверло по металлу. Машинкой этой можно и в земле делать лунки, чтобы тыквы сажать . ( « Спортивное земледелие »).
В 1959 году на Диксоне родилась моя сестра Лида, ее день рождения почти совпал с днем рождения Никиты Хрущева, сталинского « Борова ». Обычно в эти апрельские дни, казалось беспрерывно с утра до ночи, гремела по радио протяжно любимая песня вождя « Рушничок», ставшая гимном строителей коммунизма.
С двухмесячной сестрой я с матерью улетел в июле в Архангельск на ЛИ-2, а там на ИЛ – 14 до Ленинграда. Жилищные условия в ту пору были ужасные. Мать жила в коммунальной квартире в доме при больнице Мечникова у станции Пискаревка. Были живы и родители матери. Дед работал на заводе Козицкого токарем и там озадачил начальство какой-то рацухой - как болты точить. Сделал приспособление, позволяющее за тоже самое время увеличить выпуск болтов на треть. Начальство его уважало, а сами рабочие и нормировщик не любили за страсть к экспериментам, рушившим спокойную плановую жизнь.
Чтобы прокормить дочь с двумя детьми дед взял участок, быстро построил там хибару с печкой и разбил грядки. Учил меня сажать редиску и свеклу. В 59 году бабушка выращивала в Ленинграде помидоры без пленки. Участок был рядом с ЛЭП высоковольтной. Кроме моей матери у деда было еще 4 дочери – тетки.
Осенью 1959 года я отправился из больницы Мечникова в школу, в первый класс.
Помню, не хотели принимать в школу, поскольку до 7 лет не хватало 5 дней, поскольку родился 5 сентября. У завуча я довольно долго рисовал караблики, мишку –медведя, крокодила и собаку и буквы, какие уже знал. Рассказывал сказки и стихи новогодние. Потом началось обучение классная доска и тетрадки. Если учительница ставила в тетради «пять» за домашнее задание, то скрепкой прикрепляла красную звездочку, чтобы все ученики видели. Класс был почти 40 человек.
Все вскоре стали октябрятами и нацепили нам красные звездочки с ангелоподобным ликом Володи Ульянова. Если бы его дедушка, Александр Бланк прочел, как это принято в Торе, фамилию и имя внука наоборот, то ужаснулся бы :
а воняль..УУ идол ..оВ ! ( русских Иван «оВ», а точнее Иоан «оВ» )
Новый год 60-й нами справляли в больнице Мечникова, в коммунальной квартире.
Лето 1960 года провели часть на даче у линии ЛЭПа, а потом поехали на ЭИС Экспериментально – испытательную станцию, где жили всей семьей вместе с отцом.
Там в 1960 году происходили испытания радиолага « Чайка ». Я там и познакомился с Николаем Николаевичем Павловым – радиотехником \ страстным рыбаком, Борисом Герсонским и Игорем Бессмертным. Начальником ЭИСа был Смирнов который воевал и был ранен в руку. Жил он прямо на станции ЭИС со своей женой.
Мой отец по своему расшифровывал это название : Экспериментальная, Имени Иосифа Сталина станция. Гидрографическое Управление называл не ГУ, а ГПУ.
Ленинско - Дзержинская « Чекушка », ставшая крайне непопулярной у всех НАРодов России, в том числе у « правящего народа» превратилась в благозвучное «Главное Политическое Управление», типа « Гидрографическое Управление ».
Один из почитаемых отцом гидрографов, который будучи гардемарином стенографировал речи Ленина, Троцкого, - Воробьев, знавший таблицу логарифмов семизначных значений синусов, косинусов, тангенсов и котангенсов углов наизусть, предполагал, что идея название ГПУ идет от ГУ и УБЕКО сибири.
Позднее ГУ стало ГП , гидрографическим предприятием, стало выдавать план, как завод. КИ-ЛО- МЕ –ТРЫ ! Все, казалось бы, что интересовало руководство « предприятия ».
С ЭИСа наша семья поехала прямо на улицу Константина Заслонова где дали огромную, 40 кв.м. комнату в коммунальной квартире. В сентябре 1960 года я пошел во второй класс. В школе у больницы Мечникова был круглым отличником, а в школе рядом с Невским проспектом и театром ТЮЗ стал получать сплошные тройки – требования были другие. В этой школе перед занятиями нужно было приходить раньше и делать физзарядку перед началом уроков, что не очень то многим нравилось. В этот год отец уже уехал на Диксон в августе.
Дед на даче начал заниматься разведением червей и опарышей для продажи в магазины, торговавшими экзотическими рыбками и птицами. Рядом с дачей в канавах кишели черви. Дед придумал очередную рацуху, как разводить и ловить этих неприятных тварей, и главное, начал их продавать ! А вот этого делать было нельзя. За лето он заработал на червях почти три тысячи рублей тогда, когда около 16 тысяч стоила « Победа ». Помочь моей матери дед особо не сумел.
Его поймали на торговле и конфисковали через суд домашнее добро. Помню забрали в комнате, где жили дед и бабушка, купленный на червях шикарный мебельный новый гарнитур, оставили потрепанный старый шкаф с красивыми резными украшениями наверху. Шкаф сохранился на новой даче до сих пор.
Сейчас, в 2006 году такой гарнитур стоил бы тысячу долларов, не меньше - новый. Если бы Россия занялась, как мой дед, разведением червей в государственных масштабах, то имела бы доходы сравнимые с продажей нефти и газа.
В этом году отец встречался с Бокаревым - ездили на его « Победе», купленной тестем на озеро Красавица и на дачу в Левашово. Я сидел на заднем сидении со своим другом Володей и из любопытства приоткрыл заднюю дверь, чтобы посмотреть, как несется дорога. Хорошо, что Бекендорфф заметил, остановил машину и закрыл. Задние двери « Победы» его модели раскрывались навстречу ветру и, если бы я приоткрыл дверь побольше, меня бы вышвырнуло встречным потоком, раскрывшим дверь, на дорогу. Бокаревы расстались с Диксоном.
В ноябре 1960 года из Ленинграда выехали на Диксон. Отцу дали комнату , разделенную на две части небольшой перегородкой. Мать с двумя детьми опять ехала на паровозе до Архангельска, а оттуда на ИЛ-14 на Диксон через Амдерму и Каменный, который был песчаным аэродромом в Обской губе.
На этот раз заехали опять на Диксон уже основательно. Поселились на втором этаже дома улица Таяна 17. Вместе с нами в комуналке жил Евгений Скрипов гидрограф, через стенку старый гидрограф Крутов. Под этой квартирой жила семья гидрографа Шмелева, чья жена была потом Директором ДСШ – Диксонской средней школы. На первом этаже жили Константин Гордеев, знаменитый маячный мастер, ацеттехник и семья Старостина, который пол-жизни потом провел на маяке при мысе Шайтанский, был и директором ПОСа- поселка рыбаков и охотников.
Работали в это время радиоинженер Ивашкевич, гидрографы Ионов, Яковлев, Язовских, Белобородов, Гаврилов, потом Пащенко.
Итак, гулять с ребятами и отцом ходили к новому памятнику Тессему. Старый крест стоял на прежнем месте. Один из моих новых друзей - Володя Бояринцев рассказал, что пока я учился в Ленинграде, кости Тессема перенесли и зарыли под новым камнем - памятником. И камень таскал на тракторе его отец. А кости были в ящике. - Как так в ящике ? Разве его не в гробу хоронили ? - Нет в ящике.
-И большой ящик ? - Ну. Как из-под вина, немного побольше.
Сейчас это мне вспоминается потому, что спустя лет 13-15, отец писал статью о Тессеме и Кнудсене, и я увидел у него фотографии лежащего на склоне скелета и ящик , куда были сложены кости. Одна нога была отломана у колена.
Мне пришла в голову такая версия : Тессем в сумраке шел пешком, лыжи давно поломались и подскользнулся на том же самом месте, откуда и я в детстве покатился в море. Была ли у него винтовка трудно сказать. Внизу, при ударе о лед, он сломал ногу. Винтовку, если она была, он сбросил, и, как сбитый летчик Мересьев , пополз обратно вверх, чтобы попытаться зажечь костер, подать сигнал метеостанции, что находилась на острове. Здесь он и встал на вечный якорь.
Дополз по камням до места, где его нашли и тут силы его покинули и он замерз.
Песцы и чайки растрепали его тело за три года, пока его Бегичев не нашел в 1922 году. ( Ошибался В. Высоцкий, когда с восторгом пел, что на севере нет воронья ! )
Памятник Тессему тогда мной воспринимался не просто как надгробие сыгравшему в ящик дизертиру из экспедиции Великого Амундсена, а некому таинству, что еще ждет меня впереди и заставляет всех существующих на Земле людей и зверей размножаться. Ради чего люди соглашаются идти под чьим то руководством к Великой цели, идут и потом, неожиданно прозрев, что ради такой цели не стоит продолжать карабкаться к какой –то неведомой вершине, пытаются сбежать обратно туда, где можно схватить за талию женщину. Памятник « вечной» надгробной, несбывшейся любви моряка к женщине как к продолжательнице своего рода .
К этому месту пытались добраться и Русановцы на двух шлюпках, распилив на дрова « Геркулес» зимой 1913 года и утонули в проливах Шхер Минина.
Мне представлялось, что если бы Тессем и Кнудсен не дезертировали, они бы смогли дожить до того дня « Х », когда Хрущевский ботинок застучал по трибуне ООН и безграмотный Сталинский « боров » фанатически объявил Америке войну.
Осенью 31 октября 1961 года Диксонцам приказали открыть окна и двери и покинуть свои дома. Наша семья сидела за огромным валуном у гаража морского порта. Вскоре послышались громовые удары взорванной у Новой земли бомбы «Кузькина мать».
Отец зажал мне уши ушанки и прислонил голову к валуну, крича, чтоб я раскрыл рот. Тут я испытал страх больший, чем в момент скатывания в море от креста Тессему. Волна от взрыва обошла Землю 3 раза.
Все жители планеты превратились в экспериментальных существ, не знающих до сих пор толком, к каким последствиям приведет идея достижения коммунизма.
12 мая 2017г.
Комментарии