Играли  уже  у  могилы  норвежского  моряка  Тессема.  В  то  время  памятника  еще  не  было,  стоял  крест  с  табличкой  « Tessem».  К  востоку  от  креста  можно  было  спустится   вниз  между  камней, а  к  югу  шел  наклонный,  как  нож  рубанка,  полированный  склон,  врезавшийся  в  море.  Володя  побежал  по  камням  к  морю,  а  я  за  ним.  От   креста  нужно  было  подняться  при  этом  несколько  выше  и  обойти  полированную  еще  ледником   наклонную  поверхность  скалы.  Поскольку  я  не  сообразил,  что  друг  обошел  опасность  и  уже  спустился  ниже,  побежал  по  полированной  скале  напрямик   и  подскользнулся.

   В  следующее  мгновение  уже   катился  по  скале,  тормозя  руками  и  попой  к  бурунам  накатывающихся  внизу  волн.  Хотя  мне  было почти  пять  лет,  ясно  представилось  то, что  произойдет  через  несколько  секунд -  как  на  санках  разгонюсь  и  влечу  в  волну,  а  глубина  там  большая.  Скорость  начала  быстро  нарастать  и,   как  помню,  пытаясь  затормозить  я  даже  не  мог  поцарапать  о  неровности  ладоней - настолько  скала  была  отполированной.  И  вдруг,  впереди    увидел,  что  быстро  приближаюсь  к  кочке  из  которой  росли  желтые  цветы.

  Сжав  ноги  вместе  начал  руками  рулить,  как  привык  на  фанерках  и  вот  ощутил  сильный  толчок  в  правую  ногу.  Несколько  секунд  от  страха  не  мог  понять,  что  остановился.

Как  кочка  полярных  маков,  выросшая  из  трещины  на  скале  смогла  сдержать  удар  ногой  на  скорости  до  сих  пор  не  верится,  видимо  там  было  несколько  крупных  корней,  уходящих  в  глубь . Володя  Бокарев  ко  мне  подбежал,  но  не  мог  до  меня  дотянуться.  Внизу,  метрах  в  десяти,  на  солнце  играли  волны. Справа,  в  метре  примерно,  полированную  поверхность  покрывал  желтоватый  каменистый  грунт.    

 И  вот  я  совершил  первый   рискованный  шаг -  подтянул  к  себе  левую  ногу,  а  затем  снял  правую  с  кочки,  немного  проехал  вниз,  но  теперь  упирался  в  кочку  левой  ногой  и  маки  выдержали !  Каблуком  правой  ноги   уперся  о  трещину,  затем  снял  с  кочки  левую  ногу и  переполз,  упираясь  каблуками  о  трещину,   по  скале  вправо.  Тут  меня  друг  вытащил  за  руку  с  полированной  скалы  на  землю,  где  росли  лохматые  желтые  цветы,  незабудки  и  трава  на  кочках  вокруг  камней.  Володя  мне  сказал,  что  побежал  за  большой  мухой,  которая  ела  цветок  и  полетела,  а  он  хотел  ее  поймать. Это был шмель. 

 Спустя  много  лет  смотрю  на  городскую  молодежь,  и  вспоминаю,  как  съезжал     по  скале  в  море.  Меня  спасли  полярные  маки,  а  их  сгубили   « в  раю »  наркотики получаемые  из  мака  и  конопли. ( По  сравнению с Диксоном   и  климат  Санкт – Петербурга,  Туруханска,  Красноярска  покажется  « Райским ».)

В  1957 году  я  с  матерью был  отправлен  в  Мурманск  на судне

« Кооперация », ( немецкий  паровик, поставленный  по  репарации ) а  оттуда  на  паровозе  в  Ленинград.

  Отец  в  этот  год  или  в  1958 г. работал  в  шхерах  Минина  и  побывал  на  острове  Попова- Чухчина. Работали  на  небольшом  катере, которых  понастроено  было  много  и  этот  тип  называли « Красноярцем »  или « Побежимцем ». Штук  8  таких  катеров  до  сих  пор  сохранились  на  берегу у  Нордвика.

До  этого  в  Диксонской  гидробазе  был  деревянный  катер «Петушок »  с  японским  болиндером  фирмы  « Ямомото»,  который  по  рассказам  знаменитого  механика  Казанцева  трудно очень было  завести,  но  работал  он  потом  безотказно.

В  30 –х  годах  гидрографическое  судно  обнаружило в  шхерах  на  пляже  острова рукописи  Русанова,  две  матросские  книжки  на  имя  Попова  и  Чухчина,  нож, патроны.  Капитан  приказал  все  это  сложить  в  ящик  и  поставить  в  трюм.  Во  время  шторма  нож  и  патроны  превратили  высохшую  бумагу  в  мелкую  крошку.

Тессем и  Кнудсен  письмо оставленное на м. Вильда

  Так  погибла  рукопись,  где  скорее  всего  упомянуто  было  место  зимовки « Геркулеса».   Русанов  устроил  свадебное  путешествие  на  зверобойном  парусно  - моторном   куттере,  пошел  на  зимовку  при  толщине  борта  в  5  см.  Капитан  Кучин  как  бы  ушел  в  вечность от  своей любви- норвежской   невесты - маленькой  Аслауг.  Он  поверил  в  примету -  аналогию. Что  если   его  учитель - Великий  Амундсен  угнал  от  кредиторов « Йоа »  и  прошел  северо-  западным  проходом,  то  почему  он  с  Русановым  не  пройдется  по  трассе  СМП   угнав  « Геркулес»?     Надеялся,  что  в  случае  чего  проскочат  в  Енисей ? 

Тессем  же  наоборот  сбежал от Амундсена  вместе  с  Кнутсеном    от  мыса  Челюскин, в  полярную  ночь  с  судна  « Мод».  В  матросском  кубрике  наверняка  Тессем,  который  был  старше  Кнутсена,  донимал  того  подколками :  « Вот  мы  и   зазимовали, а  потом  еще  два  года  будем  зимовать,  ты  знаешь,  что  за  это  время  с  твоей  невестой  сделают ?»  И  побежали  к  Диксону  за  тысячу  верст  на  лыжах  на  верную  смерть.

  Кнудсен,  умирая,  передал  свое  обручальное  кольцо  Тессему,  тот  привязал  его  на  шпагате  к  поясу,  но  не  донес  до  полярной  станции  5  км.

  В  1957  или  1958  году  отец  на  пляже  острова Попова- Чухчина  нашел  остатки  от  экспедиции  Русанова –  фотоаппарат   « Кодак »  и  золотую  запонку  от  рубашки,  которая  принадлежала  по  его  мнению  самому  Русанову.   Найденные   на  острове  патроны  от  норвежской  винтовки (скорее  всего  Краг –Иёргенсон )  еще  стреляли,  хотя  побывали  в  воде. Здесь  ли  утонула  невеста Русанова  - Жульетта ?

 Несколько  патронов  обмотали  изолентой  и  засовывали  в  карабин  Мосинский -  они  выстрелили,  хотя  были  и  меньшего  калибра  и  все  сырые. 

Недалеко  от  места  находок  был  найден  « шалаш »  сооруженный  из  положенных  на  высокий  камень  бревен. Но  находок  сделать  у  него не  удалось. От  камня  открывался  вид  на  загадочное  озеро,  поражавшее своей  гладью  посередине  острова.  Отец  назвал  его  «озеро  Жульетты  Жан »  питая  надежду,  что  Жульетте  удалось  еще  выжить  и    его  созерцать,  сидя  в « шалаше »  вместе   с  Русановым  и  Кучиным. 

 В  шхерах  Минина  временная  база  промерной  партии  отца  была  на  одном  из  островов ( о. Колосовых?)  Продовольственный  склад  размещался  в  палатке.

И  повадился  туда  жирведь. Нерпичьи  сердца  и  жир с  печенкой  сердцееду  наскучили, а  тут  учуял  он   сгущенку  сквозь  жесть. Ящики  с  тушенкой  все  разметал,  даже  не  попробовав,   а  банки  со  сгущенным  молоком  превращал  в  лепешки,  высасывая  содержимое. Ориентировался  зверь  по  наклейкам,  которые  на  сгущенке  были,  а  на  тушенке  нет.  Через  три  дня,  когда  сгущенка  из  живота  ушла,  жирведь  как наркотик  стал  искать  новую  порцию.  – Спим  мы  с  Бокаревым  в  палатке,  вдруг  мишка-медведь голову  через  дверь  просунул  и  смотрит  на  нас.  Я  сразу  за  карабин,  раз  затвор  передернул.. а  Бокарев  мне: « Да подожди,  не  стреляй,  дай сфотографировать !» 

 - Я  держу  карабин  наизготовку  лежим  на  раскладушках,  а  Бокарев  поставил  вечную  выдержку  ФЭДом  щелк,  щелк.  А  медведь  наглый,  вместо  того,  чтоб  бежать,  на  эти  щелчки   пошел,   я  БАХ!  Ему  прямо  в  шею,  как  меня  один  зимовщик с  «Убойной»  учил.  Голова  медведя  на  полу  палатки лежит ,  а  Бокарев  смотрит – забыл  крышку  с  объектива  снять.        -  Когда  с  него  шкуру  содрали - глядим  как  человек  -  великан  спит,  а  на  руках  белые  перчатки  с  когтями,  а  на  голове   медвежья  маска. 

- Бокарев  мне  говорит : « Этот  подлец  хотел нас  с  тобой  вместо  сгущенки  сожрать,  я  ФЭДом  щелкаю,  думаю  догадается,  а  он  обрадовался,  что  это  карабин  осечки  дает!» 

    Другой  жирведь  донимал  зимовщика,   « замочили»  « по  просьбе  трудящихся »  в  воде. Стреляли  из ружья,  мишка  в  море  отмахивался  лапами  от  дроби,  пока  не  засадили  в  него  жекан,  а  затем,  затащив  на  катер  и оседлав,  фотографировались. 

  Был  еще  такой случай  в  шхерах   с  морским  зайцем – лахтаком,  который  чуть  не  утопил  отца  на  душегубке ( лодке,  сделанной  из  жести ). 

Спустили  лодку  с  капа  катера,  он  поехал  на  ней  к  берегу.  Лахтак    тут  как  тут. Начал  с  лодкой  играть,  поднырнет  и  снизу   бьет  головой,  переворачивает.

  Отец  пугал  его,  бил  веслами  по  воде,  а  сам  в  это  время  подгребал  к  берегу.